>
<Все прожекты зело исправны должны быть, дабы казну зряшно не разорять и Отечеству ущерба не чинить. А кто станет прожекты абы как ляпать – чину лишу и кнутом драть велю!> – пригрозил Пётр I в 1716 г. в грамоте о составлении проектов. Указания о <государственном контроле> по <рудокопному делу> Пётр писал лично. На это обращает внимание Александр Сергеевич Рейтлингер, заместитель руководителя Департамента государственного контроля МПР России в своей статье о Госгеолконтроле. Что же сегодня представляет собой Россия, если взглянуть на неё цепким <контролёрским> взглядом? Отчасти ответ на этот вопрос можно получить из интервью, которое дал нашей газете А.С. Рейтлингер.
<Все прожекты зело исправны должны быть, дабы казну зряшно не разорять и Отечеству ущерба не чинить. А кто станет прожекты абы как ляпать – чину лишу и кнутом драть велю!> – пригрозил Пётр I в 1716 г. в грамоте о составлении проектов. Указания о <государственном контроле> по <рудокопному делу> Пётр писал лично. На это обращает внимание Александр Сергеевич Рейтлингер, заместитель руководителя Департамента государственного контроля МПР России в своей статье о Госгеолконтроле. Что же сегодня представляет собой Россия, если взглянуть на неё цепким <контролёрским> взглядом? Отчасти ответ на этот вопрос можно получить из интервью, которое дал нашей газете А.С. Рейтлингер.
– Что составляет стержень госконтроля?
– Помните фильм <В бой идут одни старики>? Там спрашивалось, что самое трудное у техников, на что старый мудрый техник ответил: <Ждать>. Так вот у нас то же самое. С 90-го года мы постоянно чего-то ждём – нового министра, нового положения, новых документов, новой структуры; и всё время перестраиваемся. А потому и речи быть не может о полноценности контроля. Иными словами, с 90-го года мы в принципе не можем нормально работать. Теперь снова ждём – новой структуры, реорганизации территориальных органов. Только что пришла бумага о создании геологической, водной, лесной и экологической служб, и мы до сих пор не знаем, как будет трансформироваться в этом плане служба контроля: будет ли она отдельной, действительно независимой структурой (как надо было бы по-государственному) или нас всё-таки растащат на 4 части. Тогда можно будет поставить крест на слове государственный контроль. А дробление нашей службы по этим направлениям вполне возможно. У лесников для этого есть очень веские, на уровне законодательства, основания: в Лесном кодексе, например, охрана попросту перепутана с контролем. Причём эта же ошибка имеет продолжение и в нынешнем проекте Кодекса об административных правонарушениях, где контроль записан за лесничими, за лесхозами, то есть люди сами выдают порубочные билеты, а после сами же себя и контролируют. Вот так-то.
– Как дела на Сахалине-1, -2, о которых сейчас не говорит разве что ленивый?
– Здесь всё очень просто. Сахалин был первым опытом. Когда соглашение было подготовлено – над ним поработали первоклассные американские юристы, был учтён каждый шаг – мы увидели, что соглашение абсолютно ничего не даёт России, того же мнения был и Минтопэнерго. Но: это было время предвыборной гонки, были выборы Президента Ельцина. Нам дали команду показать, что в российскую экономику наконец-то <потекли> долгожданные инвестиционные потоки. И поэтому, в целях выборной пропаганды, была команда <Подписать!>. Что, собственно, и произошло.
Причём соглашение это не подлежит изменению при выходе любых законодательных и нормативных актов, ущемляющих инвесторов. Сейчас уже можно отметить, что соглашения по Сахалину противоречат законодательству РФ. Будучи составлено явно не в пользу российской стороны, оно выше любых законов Российской Федерации, в том числе и Закона о СРП.
– То есть эта тема исчерпана? Сахалин от нас <уплыл>?
– Совершенно точно. Единственное, что можно сделать в этой ситуации, так это выводы. Сейчас уже начинают поговаривать о СРП на месторождениях Харьяги, Сухого Лога, Самотлора. Но, как мне кажется, даже с принятием поправок СРП ситуация мало изменится. Здесь я пессимист, вернее, реалист. Американцы строят сейчас в Южно-Сахалинске великолепный пятиэтажный офис, есть также офисы и Москве, Лондоне и Хьюстоне, 420 тыс. долларов в год они тратят на развлечения своих сотрудников, а российская сторона всё это потом покроет нефтью. Каждую копейку, которую сейчас потратят американцы, они потом возьмут из стоимости российской нефти. А пока мы не погасим этот многомиллиардный кредит, ещё очень долго за нефть ничего не получим.
– Будет ли хотя бы разрешён энергетический кризис на Дальнем Востоке, как это планировалось в самом начале сахалинской эпопеи?
– В принципе, решение энергетического кризиса была одна из задач, решаемая СРП. Однако вопрос транспортировки газа, создания установок по сжижению газа поставлен инвесторами в зависимость от наличия зарубежного потребителя, которого пока что нет.
– Как часто Правительство, Президент России вмешиваются в Вашу работу?
– Очень редко. Но было одно очень странное вмешательство.
Недропользователь одного месторождения в Ненецком автономном округе не выплачивал и до сих пор не выплачивает ни копейки на воспроизводство минерально-сырьевой базы и, кроме того, за пользование недрами при добыче нефти платит лишь 5% при общей планке в 6-16%, хотя у них великолепная нефть идёт самотёком. Гайдара, который принимал решение по этому объекту, давно в Правительстве нет, но избранники его остались. Прекратить это возможно лишь постановлением Правительства РФ, но обратиться к Правительству ни у кого не хватает смелости.
– Насколько действенны санкции, применяемые к нарушителям? Наверняка самым крупным и серьёзным вашим <клиентам> всегда удаётся выкрутиться за счёт <административного ресурса>?
– Однажды я проверял лицензии нефтедобывающих предприятий в Ненецком автономном округе, и 12 лицензий были выставлены на досрочное изъятие. Министром у нас тогда был Некрутенко. Мне позвонили, и я получил приказание немедленно снять эти объекты с проверки. Все мы люди подневольные. У меня много друзей в Счётной Палате РФ, там аналогичная ситуация. В Главном контрольном управлении при Президенте – то же самое.
– Вам часто предлагают мзду?
– Нам не предлагают. Мы люди подневольные. Обычно, если дело серьёзное и крупное, то недропользователь обычно обращается к вышестоящим нашим руководителям. Геоконтроль – система многоступенчатая: Главный государственный инспектор у нас Министр, заместитель главного госинспектора – заместитель Министра. И, как правило, вопрос решается на этом уровне.
– Что бы Вы сделали в первую очередь, если бы случилось Вам стать во главе отрасли?
– Я бы дистанцировал в первую очередь все виды контроля от производства, свёл бы их воедино и подчинил непосредственно главе государства, как это было при Сталине. Кстати, Сталин был первым государственным инспектором СССР по контролю.
– Куда нагрянет ревизор в ближайшее время?
– 5 октября мы едем в Ханты-Мансийск. Будем проверять работу Комитета природных ресурсов в целом. Летом мы проверяли там работу одного объекта и сразу же наткнулись на очень серьёзное нарушение. При переоформлении лицензии, которой ранее владел недропользователь, на следующий период пользования ни в коем случае нельзя менять ни единой буквы в лицензионом соглашении. Условия соглашения должны оставаться прежними. Можно лишь подготовить соответствующие дополнения к нему. Председатель Геолкома по АО изменил условия соглашения, почти в два раза увеличив лицензионный участок, по сути дела, самовольно подарил недропользователю ещё один лицензионный участок. Министерство дало указание привести соглашение в надлежащий вид.
Видимо, не скоро ещё в России избудет тоска по кнуту. И долго ещё самым популярным и самым действующим персонажем русской комедии будет Ревизор.
Екатерина ШТЕРН.
