>
Многие СМИ процитировали фразу председателя Госкомрыболовства России Е.И. Наздратенко: “Наш камчатский краб взял да и ушёл в Норвегию. Скоро в Ла-Манш весь уйдёт”. Чтобы не дать сложиться мифу о чудесном свойстве этого вида краба о способности к трансграничному расселению, я напросилась в гости к Юрию Илларионовичу Орлову.
Ю.И. Орлов – старший научный сотрудник, кандидат биологических наук, член Совета по акклиматизации
Межведомственной Ихтиологической комиссии, специалист
по акклиматизации водных организмов.
Принимал непосредственное участие в акклиматизации (интродукции) свыше двадцати промысловых гидробионтов. Выдающимся успехом его научной и практической деятельности явилось вселение камчатского краба в воды Северо-Восточной Атлантики.
– Юрий Илларионович, Вы, наверное, наслышаны о выступлении руководителя рыбной отрасли об опасении ухода камчатского краба в Ла-Манш. Расскажите, пожалуйста, как начиналась крабовая эпопея.
– Потомство камчатского краба от особей, вселённых нами в воды Баренцева моря, возможно, дойдёт не только до Ла-Манша, но и до Гибралтарского пролива, только лет через 100-150. Краб естественным образом расширяет свой ареал. В настоящее время он распространился от острова Колгуев в Баренцевом море до Лофотенских островов в Норвежском море. По нашим наблюдениям, численность крабов в акваториях России и Норвегии находится в соотношении 4:1. Не исключено, что в будущем это соотношение изменится, и не
в нашу пользу.
– Выходит, напрасны опасения, что весь наш краб ушёл в Норвегию.
– Совершенно верно. Сейчас мы являемся свидетелями вспышки численности акклиматизанта.
Но начнём с истории. Знакомству с камчатским крабом, или, как его называют японцы, королевским крабом, мы обязаны первому российскому кругосветному путешествию под командованием Ивана Фёдоровича Крузенштерна. Именно на борт его шлюпа <Надежда> аборигены Камчатки 18 июля 1804 года доставили краба, которого описал судовой врач и естествоиспытатель Вильгельм Тилезиус, немец по происхождению. Понадобилось более 70 лет, чтобы человечество поняло ценность этого вида краба и открыло промысловую добычу, достигавшую в отдельные годы более 60 тысяч тонн.
Время показало, что интенсивный, нерегулируемый, научно необоснованный промысел приводит к истощению запасов. По этой причине камчатский краб исчез у берегов Японии, США и Канады, резко сократился в численности и на российском Дальнем Востоке.
– И по этой причине предложили акклиматизировать краба в Атлантике?
– Причина неизвестна. Одно документально подтверждено – идею возможной интродукции краба высказал
А.М. Головской в 1930 году. В то время он занимал пост заместителя начальника Главрыбы (сейчас Госкомрыболовство). Идея сводилась к расселению камчатского краба в Чёрном море.
– Юрий Илларионович, неужели условия дальневосточных морей и Чёрного моря идентичны? Взять тот же температурный режим, солёность, кормовую базу …
– Вы правы. Учёный, которому поручалась реализация этой идеи, переубедил руководство отрасли и предложил переселить краба в Баренцево море. Это был Иван Гугович Закс, некоторое время работавший на Мурманской биологической станции, а затем переехавший во Владивосток.
И с осени 1931 по 1935 год было сделано четыре попытки доставки икры, молоди и взрослых крабов из Владивостока в Мурманск. Однако все усилия оказались безуспешными. В пятидесятые годы ещё несколько попыток Главрыбвода также не дали положительного результата. Но мы народ упорный. Идём до конца… и добиваемся цели.
В 1959 году директор Центральной производственно-акклиматизационной станции (ЦПАС) Юрий Яковлевич Мишарев поручил мне продолжить дело. Проанализировав научную литературу, ознакомившись с условиями отлова, передержки, перевозки и выпуска икры, молоди и производителей камчатского краба, я подготовил биологическое обоснование, защита которого состоялась 3 марта 1961 года на Совете по акклиматизации Ихтиологической комиссии.
– А были ли оппоненты?
– Вначале были и в Мурманске, и во Владивостоке, и в Москве. Но после Совета, который возглавляла доктор биологических наук, заведующая лабораторией акклиматизации Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) Александра Фёдоровна Карпович, и после благословения заведующего лабораторией промысловых беспозвоночных ВНИРО, профессора, доктора биологических наук Л.Г. Виноградова наши действия были узаконены. Отмечу, что параллельно с подготовкой биологического обоснования осенью 1960 года мне удалось доставить первую партию живых крабов из Владивостока в Мурманск.
Начало нового вселения краба инициировал председатель Мурманского Совнархоза М.Н. Сухорученко.
– Юрий Илларионович, выходит, что Вы до защиты обоснования осуществили акклиматизацию камчатского краба в Баренцевом море. Нарушили ли Вы действующие в те времена нормативные акты?
– Не нарушили. Мы перевезли 9 самок краба и поселили их в аквариумы на биостанции Мурманского морского биологического института в становище Дальние Зеленцы. А выпустили этих первых <рекрутов> в Баренцево море только после защиты биологического обоснования.
И начался процесс… Для масштабных перевозок необходимо было отработать методику, организовать базу для передержки крабов и подобрать соответствующие ёмкости и оборудование для транспортировки. Это сейчас до Мурманска из Владивостока можно долететь за 9-10 часов, а в 60-е годы по железной дороге крабы доставлялись в лучшем случае за 10-15 суток.
Существовало мнение, что при подъёме крабов с глубин у них происходит разрыв печени. Все необходимо было изучить, проверить и доказать экспериментально. Для своих работ мы организовали базу на острове Попова в заливе Петра Великого. Длительные наблюдения не только помогли ближе ознакомиться с поведением этих удивительных созданий, но и сделать ряд научных открытий.
– Юрий Илларионович, в каких ёмкостях Вы перевозили крабов?
– Использовали аквариумы из органического стекла. Наполняли ёмкости морской водой, поддерживали низкие температуры при помощи льда, а также постоянно подавали кислород из специально приспособленных для этой цели авиационных баллонов через систему шлангов-распылителей.
Всего с 1960 по 1969 год
в Баренцево море выпущено около трёх тысяч экземпляров взрослых крабов в соотношении один самец к двум самкам, 10,7 тысячи экземпляров молоди крабов. В 1977-1978 годах дополнительно доставлена ещё тысяча особей.
Общая стоимость работ в ценах 1970-х годов составила около 200 тысяч рублей, что соответствовало примерно
300 тысячам долларов. В пересчёте на сегодняшний день при цене 20 долларов за 1 кг живого веса – это стоимость реализации 15 тонн крабов. По моим приблизительным подсчётам, только за 6 лет контрольного промысла Россией в Баренцевом море выловлено камчатского краба на сумму, превышающую 1 млн. долларов. Затраты окупились в несколько раз. Вылов приносит и будет приносить прибыль, причём огромную.
По оценке на осень 2000 г., на шельфе Баренцева моря общая численность камчатского краба оценивалась в
12,5 млн. экземпляров, в том числе 1,5 млн. взрослых особей. Причём баренцевоморский вселенец гораздо крупнее и плодовитей своего прародителя.
– Юрий Илларионович, а как вознаграждается труд акклиматизатора?
– Порядок вознаграждения не определён. Не подпадает наша работа и под категорию авторских прав. Странно?! Ведь биологическое обоснование готовит и защищает определённый исследователь. Что касается акклиматизации краба, то я, например, в своё время получил премию в размере 120 рублей. Правда, в нашей истории акклиматизации группа специалистов, вселивших черноморскую кефаль в Каспийское море, была удостоена Сталинской премии. А кефаль не только прижилась, особенно в Южном Каспии, но и явилась объектом реакклиматизации. Другими словами, ЦПАС осуществляла работы по вселению кефали из Каспия в… Чёрное море, где её численность была подорвана промыслом.
Рыбы, да и крабы, не знают границ. Ведь наши работы по акклиматизации пиленгаса (дальневосточной кефали), растительноядных рыб (толстолобиков, амура) стали мировым достоянием. В настоящее время уловы кефали странами бассейна Чёрного, Мраморного и Средиземного морей возросли на 40 тысяч тонн. Считаю, что увеличение произошло в основном за счёт пиленгаса, которого мы вселили в Азовское море. А растительноядные рыбы, которых мы интродуцировали во внутренних водоёмах многих стран, стали обыкновенными представителями ихтиофауны Ирана, Румынии, Болгарии, Турции, Кубы, стран СНГ.
В начале этого года были предприняты попытки представить группу акклиматизаторов к присуждению Государственной премии России в области науки и техники за создание промыслового стада краба в Северо-Восточной Атлантике. Но полагаю, что нашу работу чиновники, принимающие решение, не заметили.
– Как наша страна при завозе акклиматизантов оформляла свои взаимоотношения с другими государствами?
– Формальности не соблюдались. В случае с крабом наша делегация, возглавляемая легендарным отечественным ихтиологом, членом-корреспондентом АН СССР Г.В. Никольским, проинформировала мировую общественность о наших работах в 1962 году во время проведения 50-й сессии ИКЕС (Международный Совет по исследованию моря). Остальные перевозки акклиматизантов офрмлялись либо по линии научно-технического сотрудничества, либо в виде дара. Например, растительноядных рыб рек Амура и Янцзы мы перевезли и расселили в 15 странах.
– И наше государство, не говоря уже об акклиматизаторах, не получило никаких дивидендов от этих работ?
– Нет. Мы акклиматизаторы не получали. Примерно в годы вселения камчатского краба в Северо-Восточную Атлантику мы осуществили акклиматизацию в этом бассейне и тихоокеанской горбуши. Поскольку этот вид с коротким циклом размножения (1-2 года), результат был получен намного быстрее. Те же норвежцы были удивлены, вылавливая <русского> лосося в своих фьордах. Затем, начиная с 1977 года, в норвежских акваториях появился
и <русский> краб.
Было много претензий со стороны Норвегии по поводу <биологического загрязнения> вод Атлантики дальневосточными вселенцами. Однако нетрудно подсчитать прибыль… приблизительно 7 млн. долларов, которые получает Норвегия от ежегодной реализации 35 тысяч экземпляров камчатского краба. Да это официальное количество (по 35 тыс. экз. для России и Норвегии), которое определяется на сессиях Российско-Норвежской Смешенной Комиссии по рыболовству. По неофициальным данным, Норвегией добывается кроме официальной квоты ещё около 95 тысяч. Налажен и норвежский экспорт крабов в Японию и Германию.
– Как Вы считаете, заявления норвежцев о <биологическом загрязнении> оправданы?
– Оправданы только тем, что в этом случае наша страна не сможет предъявить счёт Норвегии за промысел вселённого гидробионта. Норвегия рассчитала далеко вперёд. И при прекращении добычи нефти и газа в своих морских акваториях перейдёт на разведение и реализацию не менее выгодных и сопоставимых по стоимости возобновляемых рыбных ресурсов, и в первую очередь камчатского краба.
Мы предлагали, пока не поздно, оформить с Норвегией имущественные отношения, а в нашей стране разработать юридическую базу касательно акклиматизированных видов. Заявлять, что камчатский краб, заселивший континентальный шельф Норвегии, является собственностью России – юридический нонсенс. Такая позиция приведёт лишь к обострению отношений. Но можно оформить формально в виде дарения, продажи. Ведь продали американцы свой павильон Канаде на Всемирной выставке всего за 1 доллар. Или сохранить за крабом неопределённый статус. В последнем случае следует не только совместно регулировать промысел, осуществлять изучение краба, но и создать международный консорциум по воспроизводству и расселению камчатского, а также, возможно, и синего, и колючего крабов в Северо-Восточной Атлантике. Да и не только в Атлантике, но и у берегов Чили, Аргентины, Южной Африки. Считаю, что Россия в создание консорциума уже внесла свой вклад. А вот вклад партнёра составит порядка 10 млн. долларов, что равно стоимости продажи 120 тысяч экземпляров краба.
Необходимо создать и группу российских специалистов для решения крабовой проблемы. В противном случае многие европейские страны будут пользоваться плодами наших интеллектуальных и физических усилий, а на долю России станут приходить лишь упрёки в том, что краб порвал сети, съел улов, засорил водоём.
Подняв голову, Юрий Илларионович сказал: <Уверен, Россия вполне может гордиться тем, что путём вселения камчатского краба в Атлантику показала возможность не только использовать, но и восстанавливать и даже создавать сырьевые запасы там, где их никогда и не было>.
Прощаясь с Юрием Илларионовичем Орловым, я подумала: пройдёт время, и рядом с именами прославивших Россию первопроходцев благодарные потомки впишут и имя этого скромного, но великой судьбы Человека.
Беседовала
Л. ГРЕБЕННИКОВА.
