>
Отрава “мирного назначения
“В 1958 г. я, будущий военный химик, проходил практику на военном химическом заводе в Дзержинске. Кроме химической продукции военного назначения, он выпускал и популярный в народе пестицид – дуст. Рядом с “дустовым” цехом находилась заводская столовая. В ней просто роились жуткие по габаритам мухи. Одна из них села на алюминиевую ложку, которую я вынул из стакана с киселём. Я брезгливо отмахнулся, и муха взлетела… вместе с прилипшей к ней ложкой. Я поперхнулся киселём, а мой визави за столом расхохотался: “Что, юноша, мутантов никогда не видели?”. Затем объяснил мне. Дуст предназначен именно для уничтожения насекомых. Но вот некоторые особи выжили, дали потомство и теперь им никакая химия не страшна. “Так для чего же этот дуст тогда выпускает завод?” – задал я наивный вопрос. “Как для чего? – ответил мой учёный сосед. – Для выполнения и перевыполнения планов химизации всей страны”.
Жаркое лето 2012 г. было отмечено в России катастрофическими наводнениями, ураганами неистовой силы, лесными пожарами, а также тревожными сообщениями о массовых отравлениях, необъяснимых заболеваниях, о появлении среди новорождённых детей и животных большого числа уродов.Если причины стихийных бедствий более-менее известны, то, к примеру, массовые отравления грибами, ягодами в областях, не задетых “чернобыльским следом”, – Воронежской, Орловской, Костромской, Ивановской и др. объясняются только неосведомлённостью любителей “тихой охоты”, путающих съедобные грибы и ягоды с несъедобными. Видите ли, современное поколение не научилось ещё отличать подосиновик от мухомора, опёнок от поганки. И эту чушь передают СМИ?!
Возникновение биоаномальных явлений, в основном на Юге России, на Кавказе, в Чернозёмном поясе, т.е. в наших житницах, пока внятно не объяснено. В тревожных сообщениях из этих краёв и областей звучат проклятые российские вопросы: “Кто виноват?” и “Что делать?”.Предлагаю учёным, врачам, властям, депутатам, крестьянам обсудить химическую версию ответа на этот вопрос.Вспомните эру неудержимого преобразования сельского хозяйства, когда после осуществлённых в СССР электрификации, индустриализации Н.С. Хрущёв начал химизацию всей страны.Призывы партии и постановления правительства были, как всегда, выполнены и перевыполнены. Хранилища, склады сельхозхимии, совхозов, колхозов ломились от химической продукции.Увы, с победой химизации сельского хозяйства СССР стал закупать зерно, корма – в США, Канаде и других странах, и продолжалось это до самой кончины Страны Советов. С развалом колхозно-совхозной системы в нашей стране создалась опасная ситуация с сельхозхимией, такая же, как в армии с химическим оружием.К сожалению, фронт борьбы с отравой “мирного назначения” в нашей стране ещё не открыт. Образ этого врага пока не определён.”Образ врага” расплывчат и не очень ясен. Имя ему – пестициды (от латинских слов pestis – зараза и caedo – убиваю). Это химические препараты для борьбы с сорняками (гербициды), вредителями (инсектициды, анорициды, зоорициды), с болезнями растений (бактерициды, фунгициды). В группу пестицидов включают дефолианты и десиктиды. Кстати, последние широко применялись армией США во Вьетнамской войне. До сих пор население и природа Вьетнама страдают от последствий их применения.В состав пестицидов входят такие токсичные ингредиенты как ртуть, хлориды, фосфаты, тяжёлые металлы.Самым токсичным из пестицидов советского производства является гранозан, или этилмеркурхлорид, он используется для предпосевной обработки семян зерновых и технических культур в целях борьбы с бактериальными и грибковыми заболеваниями. Своей высокой токсичностью он обязан ртути. К тому же гранозан обладает большой летучестью даже при +18°С.Впрочем, все пестициды в той или иной мере токсичны.”В большой дозе и добродетель вредна”, – заметил как-то Оскар Уайльд.Заметим, что пестициды, хранящиеся в концентрированном виде, становятся такой же угрозой, как и БОВ.Однако БОВ хранятся в герметичных оболочках из нержавейки на секретных объектах, физическая защита которых обеспечена спецподразделениями внутренних войск, вооружённых непреодолимой охранной техникой и спецустройствами.Пестициды хранятся на складах, более похожих на сараи, часто на открытых площадках в картонной, полиэтиленовой таре, просто в мешках, коробках, ящиках и т.д. Дожди через прохудившиеся крыши вымывают их, половодья затопляют, и расплывается эта отрава по полям и нивам, попадает с грунтовыми водами в ручьи, затем в реки.Таким образом, пестициды из “добродетели” для сельского хозяйства в большой дозе превратились в угрозу для населения и природы страны. Именно в зонах интенсивного земледелия, где их сконцентрировано более всего, стали появляться биологические аномалии (мутанты), онкологические заболевания и просто отравления среди людей и животных.К сожалению, проблема обезвреживания и утилизации пе-стицидов обделена вниманием властей и законодателей всех уровней, неизвестна населению, ею не обеспокоены экологические движения и организации, зацикленные с 1986 г. на проблеме ядерной и радиационной опасности. Где вы, отважные активисты Гринпис, нонконформисты из “зелёных” партий и движений? Почему наши независимые СМИ так робко и местечково освещают эту угрозу?..Такова моя версия ответа на вопрос: “Кто виноват?”.
В соседней Эстонии уже идут бои с ней, но, правда, местного значения. Канцлер г-н Суле Варе одобрил договор Министерства охраны окружающей среды своей республики с Российской академией наук (РАН), точнее с творческим коллективом учёных из Санкт-Петербурга, возглавляемым академиком Я.Б. Данилевичем. Группа Данилевича уже успешно реализует в Эстонии свои разработки и технологии по обеззараживанию и утилизации пестицидов. Почему же именно в Эстонии, а не в России?
Да только потому, что в Эстонии очень хотят как можно быстрее покончить с наследством, доставшимся ей от союзной сельхозхимии, и не жалеют на это сил и средств.Разумеется, в России, которую “аршином общим не измерить”, в отличие от маленькой Эстонии, масштабы этой техногенной угрозы многократно больше, но вот экологического сознания – многократно меньше.Разработка учёных Отдела электроэнергетических проблем РАН по обеззараживанию и утилизации пестицидов пока не востребована в России.
Эстонский опыт, как модельный, подсказывает это сделать и в России для победы над химической угрозой.
Ю.И. ХРИПУНОВ, член-корр. Международной академии наук экологии и безопасности
