>
Люди появились в Приморье в эпоху древнего каменного века и за 30 тыс. лет успели здесь изрядно наследить. Городища – остатки поселений древнего человека, именуемые в народе “старыми крепостями”, встречаются повсюду. В том же Лазовском районе их несколько, обнесeнных земляными или каменными валами. Обустрой их хоть малость, создай инфраструктуру – и они, наряду с пещерами, водопадами и минеральными источниками, которыми щедро наделeн край, могли бы стать объектами международного туризма. Но мы, русские, ленивы и нелюбопытны, как с горечью подметил Пушкин.А потому единственной достопримечательностью района является ныне Лазовский государственный природный заповедник имени Льва Георгиевича Капланова – одного из первых его директоров, убитого браконьерами в мае 1943 года.Нынешний директор заповедника Александр Алек сандрович Лаптев оказался человеком слова: пообещал взять меня с собой на заповедный остров Петрова в Японском море близ рыбацкого посeлка Преображение – и через несколько дней в сельском доме, где я обретался, раздался его телефонный звонок: “Завтра утром заеду”. Я порадовался обязательности главного государственного инспектора по охране Лазовского заповедника – эта должность предполагает наличие генеральских звeзд на погонах и лампасов на брюках – и, набравшись наглости, испросил разрешения пополнить экспедицию женой и двумя еe племянниками: не всякому аборигену “за всю свою счастливую жизнь” удаeтся побывать на этой зелeной скале площадью 33 га, издали напоминающей спину кита. Грех было не воспользоваться моментом…
Лазовский заповедник образован в 1935 г. и имел тогда площадь 339 тыс. гектаров. В 1951 г. его упразднили, а спустя шесть лет восстановили, но на площади, в два раза меньшей первоначальной. Заповедник создавался для сохранения популяций пятнистого оленя, соболя и горала – антилопы гор, которой покорны немыслимые кручи. Горал водился тогда только в Гималаях, на северо-востоке Китая и – небольшое стадо – на юге Приморского края. Теперь в Лазовском заповеднике он стал обыденным животным и нередко попадает под пули браконьеров. Один из них подарил мне горальи рожки – небольшие, острые, изогнутые назад. Ими одинаково украшены самцы и самки. Прознав по своим неведомым нам каналам о появлении нового заповедника, сулящего довольно сносные и относительно безопасные условия существования, сюда прикочевали невесть откуда уссурийские тигры. Правда, первого из них застрелил браконьер как раз из того села, где я остановился. Случилось это в 1962 г. Тогда ещe бытовало поверье, будто вшитый в одежду ус тигра делает мужчину неотразимым в глазах женщин. Один из деревенских мужей, чью голову браконьер исхитрился-таки увенчать рогами, заложил “полового гиганта”. Милиция нашла в его одежде “волшебный” ус, и за свою любвеобильность охотник угодил в места не столь отдалeнные.
Но с тех пор случаев нападения человека на тигра в Лазовском заповеднике отмечено не было, и ныне здесь обитает с десяток полосатых хищников. Минувшей зимой две самки принесли приплод. На тиграх, можно сказать, держится заповедник: лишь треть его финансовых потребностей удовлетворяется из бюджета, а остальные средства выделяют иностранные благотворители – Всемирный фонд охраны дикой природы, Фонд сохранения носорогов и тигров, Глобальный экологический фонд, другие международные организации. Как-то я застал Лаптева корпящим над бумагами: он составлял отчeт об использовании зарубежных средств. “Доллары счeт любят”, – поделился он со мной своим открытием. С тиграми я столкнулся нос к носу в прекрасном, оборудованном по международным стандартам – и это в сельской глуши! – музее заповедника. В нeм нашли последнее пристанище три хозяина тайги. Один был застрелен в этом году – не браконьерами, а конфликтной группой заповедника: киска повадилась в одном из сeл лакомиться здешними собаками (оказывается, есть и среди братьев наших меньших приверженцы корейской кухни).
Морде чучела местный таксидермист, или чучельник, имеющий, как водится, золотые руки и лужeное горло, придал выражение удовольствия, какое испытывает всякий истинный гурман, вкусивший изысканного яства. На Петровский кордон – один из четырeх, оставшихся в Лазовском заповеднике (ещe четыре сожгли браконьеры), – мы ехали под занудный, не прекращавшийся уже несколько дней дождь. Многочисленные ключи, как называют здесь ручьи, сбегающие с сопок, набухли и свирепо набрасывались на сваи мостов. К Приморью подкатывался тайфун, наделавший бед во Владивостоке и Партизанске и унeсший десяток жизней. Лазовский район Бог миловал, поскольку от Партизанского он отгорожен хребтом, перевал через который дорога одолевает на высоте одного километра над уровнем моря.
Петровский кордон – это большая изба, на тридцать летних дней отдаваемая детскому экологическому лагерю, и домик поменьше, в который вахтовым методом круглый год забрасываются на неделю инспекторы по охране Лазовского заповедника. До ближайшего населeнного пункта отсюда километров двенадцать, а до острова Петрова – метров восемьсот. Побережье и остров – территория заповедника, а акватория между ними – нет. Здесь в проливе водится морской eж и растeт морская капуста, а потому промысловики и иже с ними местные власти противятся превращению акватории в охранную зону. Между тем запасы морской снеди в проливе катастрофически тают, тогда как режим охранной зоны мог бы способствовать восстановлению морской фауны и флоры.
На остров нас перевeз на моторке его хранитель – старший госинспектор Сергей Николаевич Старостин. В этой должности он пребывает восемь лет, сменив старшего брата Виталия Николаевича, который острову Петрова отдал три десятка лет жизни. Лодка причалила к северному берегу. Другие оконечности острова обрывисты, и на скалах южного берега разместилась колония бакланов. Однажды в Лазовский заповедник позвонили из далeкого от моря села и сообщили, что залетела к ним не виданная раньше чудная птица с клювом, похожим на рыбье рыло. Пока невесть куда залетевшего баклана везли к сородичам на остров, он дружески, до крови, потрепал сопровождающего за нос. А вообще-то, местные жители то и дело приносят или подбрасывают сотрудникам заповедника то гималайских медвежат, то орланов, то гуся-гуменника. Если братья наши меньшие успели уже сесть человеку на шею и отвыкли самостоятельно добывать пропитание, то их Лаптев устраивает в какой-нибудь зоопарк. Кроме бакланов гнездятся на острове Петрова очковые частики, старики, белопоясничные стрижи. Крупных животных здесь нет. Лишь изредка, вспугнутые тигром, приплывают на остров пятнистые олени и вскоре возвращаются на материк. В прошлом году по какой-то прихоти объявился гималайский медведь.
Сотрудники Лазовского заповедника уж было приготовились снаряжать экспедицию по вызволению его из добровольного плена, но он сам счeл за благо ретироваться восвояси: во время отливов остров с материком связывает сооружeнная древними обитателями каменная насыпь, в которой есть просвет метров сорока – на дальность стрельбы из лука.Но главная достопримечательность острова Петрова – единственная в стране, если не в мире, тисовая роща. Тис – вечнозелeное хвойное дерево, у которого тяжeлая, твeрдая и ядовитая древесина. В давние времена любимым врагам дарили выделанные из неe кубки. Тис доживает до двух-трeх тысяч лет. Островной роще лет четыреста. В ней всегда сумеречно: кроны деревьев сомкнулись и плохо пропускают дневной свет, отчего подлеска и даже травы здесь почти нет. Лишь извивающиеся, как драконы, необычайно толстые стволы актинидии аргута пробиваются к солнцу, цепляясь за ветки тиса. Пейзаж, как выразился Александр Александрович, – “хоть фильм про бабу-ягу снимай”.
На острове Петрова строго-настрого запрещено курить и шататься по нему где заблагорассудится. Оттого за всe время существования Лазовского заповедника здесь не случилось ни одного пожара. Для посетителей проложена вокруг острова тропа, на крутизне переходящая в деревянную лестницу. Экскурсия может попасть на остров только с личного разрешения директора заповедника. Самодеятельные туристы на подступах к острову перехватываются Сергеем Николаевичем Старостиным и его товарищами. Они неумолимы. Потому что подвижники. Потому что государство положило им оклад чуть менее тысячи рублей, доверило оружие и назвало государственными инспекторами, не включив между тем – даже “заповедного генерала” – в разряд государственных служащих. Чудны дела твои, государство Российское!
Леонид БУДАРИН
