>
Чем сегодня озабочены военные экологи?
Чечнёй, в первую очередь. Когда наши войска в октябре 1998 года вошли в республику и дошли до рубежа Терека, мы ужаснулись. Вся территория от Терека до Терского хребта, все нефтепроводы, всё здесь было усыпано, как клопами, мелкими нефтеперегонными- как и назвать-то их, не знаю- самогонными аппаратами, в общем. Только у населённого пункта Банки-Юрт на участке 7 км я насчитал 176 заводиков. В основном, они воруют нефть из трубопровода. Какую-то часть добывают из скважин, что сделать совсем несложно, поскольку чеченская нефть залегает очень близко к поверхности, её можно достать уже на глубине 250 м (в Москве на такой глубине залегает вода). Некоторые скважины дают до 200 тонн нефти в сутки. А доход от одного небольшого заводика составляет 400 тысяч рублей за ночь! Эту нефть наливают в ёмкости и, подогревая той же нефтью, выпаривают лёгкие фракции, которые составляют обычно не более 25-30% загружаемой сырой нефти. А те Lнепереваренные¦ 70% они попросту сливают тут же, прямо на грунт. Здесь громадные районы сплошь залиты нефтью. Более того, остаточные нефтепродукты попадают в Терек, Сунжу и Аргун, и всё это выносится в Каспийское море. Когда мы вошли в Чечню, предельно допустимые концентрации (ПДК) по нефтепродуктам в Тереке превышали и 100, и 1000 раз. По сути, по руслу реки текла просто живая нефть. Сейчас, благодаря нашим усилиям, превышение ПДК в Тереке составляет не более 8-10 раз. И здесь я могу смело заявить, что впервые за всю историю войн армия предотвратила экологическую катастрофу. Если бы эта варварская деятельность продолжалась, Каспийскому морю настал бы конец. К сожалению, пока мы прекратили эту деятельность не на все 100% (прежде, по нашим оценкам, здесь действовало около 15000 таких заводиков), но, тем не менее, масштабы незаконной деятельности значительно сократились.
Любопытная картина получается при наблюдении за Тереком. Мы постоянно берём пробы воды на входе Терека в Чеченскую Республику (у населённого пункта Кизляр), на месте впадения в Терек Аргуна и Сунжи и на выходе Терека из республики. Так вот, на входе ПДК нефтепродуктов в последнее время резко увеличились, а на выходе Терека из Чечни их концентрация примерно в полтора раза меньше. Здесь-то, на территории Чечни, мы боремся. Об этом свидетельствует и качество воды в Тереке. Но нефтяной бандитизм, как раковая опухоль, расползается на соседние территории, в первую очередь, Ингушетию.
Как влияют на экологию этого региона сами боевые действия?
Боевики уже неоднократно пытались проводить экологические диверсии при помощи ядовитых веществ. В Грозном, к примеру, они подорвали 600 бочек смеси нефтепродуктов с аммиаком. Пробовали они и смесь нефтепродуктов с хлором. К счастью, задумка их не удалась. Когда произошёл взрыв, ветер дул как раз в их сторону v сами же и потравились. 20 июня удалось обезвредить взрывное устройство, которым был заминирован мост через Аргун. Сапёры обнаружили там большое количество пластида с 3,5 кг ртути. Но больше всего достаётся, конечно же, именно простому населению. Ведь у солдата под рукой всегда есть противогаз, солдат специально обучен. И совсем другое дело местное население v необученное, неорганизованное и не имеющее никаких средств защиты. Но об этом бандиты почему-то постоянно забывают.
В Управлении экологической безопасности бытует весьма афористичное определение экологии: Если для древних основной наукой была философия, то экология должна стать философией XXI века¦.
Беседовала
Екатерина ШТЕРН.
