>
Прочёл в № 29 <ПР Ведомостей> материал <Почему погиб атомоход ><Курск>. Не возьмусь оспаривать или подтверждать мнение автора. Просто мне, как бывшему подводнику, сценарий этой трагедии не представляется столь экзотичным. Думаю, он проще и трагичней. Не хочу предвосхищать выводов правительственной комиссии – там работают знающие, опытные люди, имеющие информацию, которой больше ни у кого нет. Поэтому просто расскажу о своём опыте, а выводы – их читатель сделает сам.
В своё время мне довелось служить на подводной лодке, которая по классификации НАТО называлась <Альфа>. Она замечательна своим титановым корпусом. Он не только очень прочен, но и достаточно лёгок, а благодаря этому лодка могла развивать невиданную до той поры скорость. Довольно небольшие размеры (относительно, скажем, крейсера <Курск>), скорость и маневренность <Альфы> вполне соответствуют её профессии – <истребитель подводных лодок>. Естественно, что иностранные флоты имеют в своём составе подводные лодки с аналогичными (а иногда – превосходящими) боевыми возможностями и решают эти корабли схожие задачи.
Очевидно, тоже не секрет, что любое скопление военных кораблей вызывает повышенный интерес иностранных разведок. Мало кому, кроме специалистов, известно, по каким законам происходит наблюдение целей в водной среде, какие факторы влияют на дальность их обнаружения, что такое <тип распределения скорости звука в воде> и как он зависит от множества внешних факторов. В случае, который мы рассматриваем, распространение звука от шумящих объектов подчинялось своему закону. В районе была <отрицательная рефракция>, при которой звуковые лучи уходят вниз. График распространения звука напоминает конус или колокол. При нахождении внутри <чужого> колокола следящий объект наблюдает шум этого <чужака>, при выходе из колокола – теряет с ним контакт, так как за пределами колокола – зона акустической тени.
Таким образом, чем ближе к поверхности шумящий объект и чем глубже находится следящий, тем больше дальность обнаружения. Подводные лодки, находящиеся на глубинах, близких к поверхности, теоретически могут пройти рядом и не услышать друг друга.
Возможно, что <Курск>, выполнив стрельбу практическими торпедами по отряду боевых кораблей, начал всплывать. Возможно, следящая подводная лодка стала терять гидроакустический контакт с ним. Для восстановления контакта выполнялся подскок по пеленгу потери контакта одновременно с манёвром всплытия, так как всплытие <Курска>, естественно, для следящей субмарины не осталось незамеченным. Возможно, командир следящей подводной лодки не учёл, что <Курск> – малошумящая подводная лодка, и неправильно оценил дистанцию, считал её большей, чем было на самом деле:
Любые аналогии грешат неточностями, но мне на <Альфе> пришлось побывать в чём-то похожей ситуации. Недалеко от базы из-за ошибки в расчётах береговые службы свели на маршруте (где положено идти по середине, как <по ниточке>) на встречных курсах, при шторме 5-7 баллов, когда самое лучшее средство наблюдения – глаза командира, две подводные лодки.
Лобового столкновения не было – в последний момент всё-таки друг друга увидели и начали манёвр расхождения. Однако мы своим титановым носом, имеющим форму почти шара (самой, кстати, прочной геометрической фигуры) вскользь въехали в стальной борт крейсерской субмарине. <Альфа> практически не пострадала, но скользящим ударом <титановый консервный нож> распорол лёгкий корпус крейсера так, что в образовавшуюся пробоину можно было вложить автобус <ПАЗ>.
В <Курск> же угодили в лоб. Характер повреждений говорит именно об этом. Я попытался нанести зоны повреждений на рисунок – получается, что после лобового удара по корпусу крейсера прошла винторулевая группа <чужака> (рубка, весь правый борт), а в район комингс-площадки аварийного люка снова <клюнул> его нос.
Мы помним, что непосредственно перед ударом крейсер стрелял торпедами. При торпедном пуске воздух стравливается внутрь лодки. Чтобы не было скачка давления в первом отсеке, отдраиваются переборочные двери между носовыми отсеками. Удар <объекта>, удар ворвавшейся внутрь воды, взрыв залитых водой аккумуляторов и главных распределительных щитов, находящихся под нагрузкой в несколько тысяч киловатт, одномоментно погубили большую часть экипажа, лишив и остальных какой-либо надежды.
Взрыв, судя по всему, был один – электрооборудования. Если бы рванули торпеды, то сдетонировали бы они
все. В случае такого взрыва практически обязательна была бы детонация всего боезапаса, и субмарина превратилась бы в груду фрагментов. К сожалению, и такого рода опыт – последствия детонации боезапаса – в нашем флоте имеется, когда после взрыва одной торпеды и детонации всего остального лодку пришлось собирать буквально по кусочкам.
Во всём же остальном – думаю, у нас нет особых оснований сомневаться в способности наших экспертов расставить все точки над . Погибших это, конечно, не вернёт. Но верное понимание причин трагедии поможет живым избежать её повторения. Именно в этом главный смысл разговоров вокруг катастрофы, поисков не виноватых, не экзотических сенсаций, а истины, сколь суровой и скучной она бы ни была.
Леонид Дыдыкин,
капитан I ранга,
бывший подводник.
